Два следующих дня шел дождь - по отзывам местных это могло быть надолго, скучающие в хижинах индейцы были рады в моем лице приобрести свободные уши, мне рассказывали бесконечные истории, пели песни, дудели в какие-то деревянные трубы и пару раз даже сплясали. Я же с беспокойством ожидал обещанного шаманства, хотя, как и прежде, ни Апария и никто из особо приближенных пергаментнолицых старцев на меня особенного внимания не обращал.
В первый раз шаманская мощь Апарии проявилась совершенно неожиданно: Чакка вечером следующего дня зачем-то вручил мне бутыль со светло-коричневой мутноватой жидкостью и жестом показал, чтобы я пил. Я в джунглях привык делать, что мне говорят, и, не задумываясь, хлопнул полбутыли этой сладковато-горькой настойки. Позже ботанически продвинутый Чакка объяснил, что эта “веселящая вода” изготавливается из гремучей смеси гуараны (Paullinia cupana), дамианы (Tunera Diffusa) и еще черт знает чего, что я и не запомнил. Основная же психоактивная фармакология первых двух травок: поднятие тонуса, эйфория и усиление потенции. Стало как-то весело и легко, мы сидели у небольшого костра, рядом терлось несколько собак, я подозвал одну и попытался напоить ее из ладошки этим индейским рэдбуллом. Стоявший напротив с закрытыми глазами Апария отрицательно покачал головой. Я сунулся было к собакам опять, Апария открыл глаза, и вдруг моя заветная бутыль лопнула у меня в руках. Собственно, она не то, чтобы лопнула, она как-то треснула, у нее отвалилось донышко, и вся моя недопитая “веселямба” вытекла в траву.
Я притих и весь остаток вечера молча и виновато хлопал глазами на костер. Спать меня увела Паула, долго потом сидела рядом и гладила меня по голове, напевая тихонько какую-то индейскую песенку, наверное, колыбельную. Всю ночь мне снились гиперсексуальные кошмары с многочисленными оргазмами, я просыпался в горячечном поту, боязливо отодвигался от Паулы, которая как назло все время придвигалась обратно, опять гладила меня по голове и почему-то плакала. На следующее утро эта девочка долго и внимательно смотрела на меня, как будто видела в первый раз.
Вечером меня отвели в деревянное строение с вывеской UMURT DIRO MAHSA BAYARI WI’Í BAYIRIKO WI’Í, куда до этого не пускали. Что-то вроде public hospital или местного медпункта. Посадили на лавку, которая была по всему внутреннему периметру, Апария с делегацией раскрашенных сотоварищей подошел поближе и заговорил тихим голосом. Чака с Паулой, как назло, куда-то провалились, и в самый, как я чувствовал, драматический момент я остался без толмачей. Я замахал руками и попытался объяснить, что, мол, нихт ферштейен, и нельзя ли кого-нибудь на хэлп пригласить, а то от его чревовещания толку не будет никакого по моей к индейским языкам тотальной нерасположенности. Апария улыбнулся, повернул руку ладонью ко мне, тихонько толкнул воздух, меня окатила теплая волна, и как будто парализовало. Я все видел, все слышал и уже все понимал.
Я не могу рассказать все, что услышал тогда, так как
мне говорили о конкретных людях и весьма конкретные вещи. Да, я по возвращению уволил главбуха из регионального офиса Росперсонала, которая благополучно обкрадывала меня более 6 лет, я прекратил инвестиции в два безнадежных проекта и спас кучу денег, я проиндексировал все цены и перевел все деньги в евро и избежал последствий девальвации в 2009, я не расстался с любимым человеком из-за совершенно необоснованных подозрений, я срочно прошел медобследование и предотвратил появление у меня рака… Но я не сделал еще десятки других дел и не хотел бы, чтобы занятые в них персонажи узнали все преждевременно.
Всему придет свое время.
В первый раз шаманская мощь Апарии проявилась совершенно неожиданно: Чакка вечером следующего дня зачем-то вручил мне бутыль со светло-коричневой мутноватой жидкостью и жестом показал, чтобы я пил. Я в джунглях привык делать, что мне говорят, и, не задумываясь, хлопнул полбутыли этой сладковато-горькой настойки. Позже ботанически продвинутый Чакка объяснил, что эта “веселящая вода” изготавливается из гремучей смеси гуараны (Paullinia cupana), дамианы (Tunera Diffusa) и еще черт знает чего, что я и не запомнил. Основная же психоактивная фармакология первых двух травок: поднятие тонуса, эйфория и усиление потенции. Стало как-то весело и легко, мы сидели у небольшого костра, рядом терлось несколько собак, я подозвал одну и попытался напоить ее из ладошки этим индейским рэдбуллом. Стоявший напротив с закрытыми глазами Апария отрицательно покачал головой. Я сунулся было к собакам опять, Апария открыл глаза, и вдруг моя заветная бутыль лопнула у меня в руках. Собственно, она не то, чтобы лопнула, она как-то треснула, у нее отвалилось донышко, и вся моя недопитая “веселямба” вытекла в траву.
Я притих и весь остаток вечера молча и виновато хлопал глазами на костер. Спать меня увела Паула, долго потом сидела рядом и гладила меня по голове, напевая тихонько какую-то индейскую песенку, наверное, колыбельную. Всю ночь мне снились гиперсексуальные кошмары с многочисленными оргазмами, я просыпался в горячечном поту, боязливо отодвигался от Паулы, которая как назло все время придвигалась обратно, опять гладила меня по голове и почему-то плакала. На следующее утро эта девочка долго и внимательно смотрела на меня, как будто видела в первый раз.
Вечером меня отвели в деревянное строение с вывеской UMURT DIRO MAHSA BAYARI WI’Í BAYIRIKO WI’Í, куда до этого не пускали. Что-то вроде public hospital или местного медпункта. Посадили на лавку, которая была по всему внутреннему периметру, Апария с делегацией раскрашенных сотоварищей подошел поближе и заговорил тихим голосом. Чака с Паулой, как назло, куда-то провалились, и в самый, как я чувствовал, драматический момент я остался без толмачей. Я замахал руками и попытался объяснить, что, мол, нихт ферштейен, и нельзя ли кого-нибудь на хэлп пригласить, а то от его чревовещания толку не будет никакого по моей к индейским языкам тотальной нерасположенности. Апария улыбнулся, повернул руку ладонью ко мне, тихонько толкнул воздух, меня окатила теплая волна, и как будто парализовало. Я все видел, все слышал и уже все понимал.
Я не могу рассказать все, что услышал тогда, так как
мне говорили о конкретных людях и весьма конкретные вещи. Да, я по возвращению уволил главбуха из регионального офиса Росперсонала, которая благополучно обкрадывала меня более 6 лет, я прекратил инвестиции в два безнадежных проекта и спас кучу денег, я проиндексировал все цены и перевел все деньги в евро и избежал последствий девальвации в 2009, я не расстался с любимым человеком из-за совершенно необоснованных подозрений, я срочно прошел медобследование и предотвратил появление у меня рака… Но я не сделал еще десятки других дел и не хотел бы, чтобы занятые в них персонажи узнали все преждевременно.
Всему придет свое время. 