На следующий день, так же, чтобы меня чем-то занять, Чакка с Маоло повезли меня днем ловить пиранью, а вечером охотиться на каймановМеста, где располагалось племя WAKẤA, считались государственным заповедником, и охранялись от всякого вида браконьерства государством. То, что ловили индейцы, предназначалось для еды, их хозяйственных или религиозных нужд, и никаким образом не преследовалось, хотя, преследоваться-то не могло бы по причине их изоляции от “белого мира”.
Кстати (а, может, и не кстати), это дерево на фотографии справа называется Macuco и ему 1600 лет. →
Пираньи в Амазонке множество, и при первом же близком знакомстве с первой пойманной рыбкой, которую я не догадался прибить до снятия с крючка, я легко поверил в многочисленные истории о том, что, мол, упади ты в воду, и сожрут тебя за минуту. Ну, за две. Сама по себе рыбка не большая, похожа на нашего карпа, пока не открыла рот полный острых, как бритва, зубов. Пойманную пиранью обычно тут же убивают здоровенным мачете ударом по голове, только потом снимают с крючка. Если этого не сделать, она может, прыгая по дну лодке, запросто что-нибудь от вас откусить. Хорошо, если палец…
Ловили мы пиранью на следующий equipment: палка два с половиной метра, толстая леска, потом проволока и приличный крючок. Наживка – мясо. В тихой заводи, где много топляка, по всей видимости, и было самое, что ни на есть, “рыбное место”. Маоло для начала пошурудил палкой по воде (чтобы пиранья подумала, что кто-то упал в воду, и дружно собралась на пиршество), потом мы закинули наши снасти, и потом только успевали таскать рыбку, большую и маленькую. Главное – не прозевать м
омент “клёва”, пиранья срезает наживку за секунду. Главный для меня вывод – пиранья может тебя покусать, если ты порезан, упал в воду и глупо там трепыхаешься. Кровь она чувствует издалека, ну, и со слухом у нее все в порядке. Впрочем, пиранья – далеко не единственная водная опасность. Как вам, к примеру, электрический угорь (Electrophorus electricus), который бьет разрядом в 500 вольт? Тем не менее, в Амазонке без тени страха купаются дети индейцев, и дважды насильно искупали вашего покорного слугу, и я ни разу не видел никаких намеков на описываемые в романах опасности. Хотя береженого…Чакка мне рассказал, что, чтобы избежать инфекционных заболеваний, индейцы умерших отдают на съедение пираньям и хоронят только обглоданный скелет.Пойманную пиранью мы сварили на костре неподалеку от места лова, мясо белое, на вкус – морской атлантический окунь (такой красный с выпученными глазами), на мой взгляд, уха из стерлядки, и даже из речного ерша на порядок выше. По пути мы сделали несколько насечек на гевее - каучуковом дереве и набрали настоящего каучука. Для информации: слово “каучук” происходит из двух слов: “кау” – дерево и “учу” - плакать. Каучук открыл La Codamie, французский астроном, геодезист и путешественник, член Парижской Академии Наук, где он и представил в 1738 году образцы каучука, изделия из него и описание способов его добычи в странах Южной Америки. Однако каучуковая
история началась значительно позже, через сто лет, когда в 1839 году американский ученый Charles Goodyear открыл процесс вулканизации. Чакка подарил мне несколько плодов каучукового дерева, которые выловил из воды, пока мы плыли. Похож на твердый киви с единственным крупным семенем внутри. Хранится в московском офисе Росперсонала.Рецепт изготовления резины по-индейски: на стволах деревьев делают насечки, в тару из кокосовых орехов стекается сок гевеи (по принципу березового). Из сока каучук выделяют коагуляцией с помощью муравьиной кислоты (вопрос: а как ее они добывают из муравьев остался для меня загадкой). Получается рыхлый сгусток. Его промывают водой и раскатывают большой скалкой как тесто. Потом полученые листы сушат и коптят в специальной постройке, вроде игровых домиков на территории детского сада.
Дабы соединить приятное с полезным и сэкономить время на мое просвещение, Чакка расположил наш обеденный костер рядом с термитником и гнездом тарантулов (гигантский ядовитый паук). И, как это часто с ним случается, забыл меня об этом предупредить. Термиты поселились на толстом дереве, в похожем на большой нарост термитнике, тарантулы – рядышком на тонкой пальме. И те и другие, возможно, вели бы себя совершенно к моей персоне индифферентно, не начни я сам, действуя по принципу “лучшее средство защиты - нападение”, против них военные действия, которые к моему счастью закончились воинственными прыжками и выкриками. После того, как меня уже в который раз весьма дружелюбно нейтрализовали мои спутники, мне сделали весьма полезное для new jungler нравоучение. Цитирую с их отзывов: “в джунглях у тебя нет врагов, и если ты перестанешь постоян
но прыгать, кричать и кидаться сучьями, то тебя никто не тронет”. Более того, мне рассказали, что термитов едят местные индейцы, и даже заботливо сунули мне в рот парочку, которых я, не жуя, со страху проглотил, так и не познав их приятного “кисленького” вкуса. Термитов также едят местные обезьяны и еще какие-то животные, английское название которых Чакка забыл, а по ваква не понимал я. Сейчас я догадываюсь, что это запросто мог быть муравьед. И, действительно, кому же еще муравьями питаться, как не тамошнему муравьеду.Ближе к ночи меня повезли охотиться на кайманов. Equipment так же состоял из двухметровой палки, только вместо крючка на конце ее была петля из чего-то очень прочного. Кайманы (Melanosuchus niger) – крайне опасные и быстрые амазонские пресмыкающиеся, достигающие 4,6 метров, а их “ахиллесова пята” заключается в том, что их глаза отражают свет, который виден за десятки метров. Это определило способ охоты на них.
То есть, плывем себе по середине тихой заводи, шарим фонариком по берегу, а оттуда сотни огоньков, как на авеню какого-нибудь мегаполиса. Сидят голубчики. Подобрались ближе к берегу, Ч
акка для наглядности выловил каймана детеныша, дал мне его потрогать и потом быстро отпустил, потому что детеныш раззявил маленькую пасть и начал громко скрипеть. Комментарий Чакка “call for his mother” - маму, стало быть, зовет.Чакка сунул мне палку с петлей и показал фонариком другого каймана. “Well, sorry, but I was not going to...” – мысль о рассерженной мамаше меня отнюдь не вдохновляла, да и, к тому же, кроме огоньков по своей близорукости я ничегошеньки не видел. Однако, под суровым взглядом Чакка, я слабовольно поелозил палкой под ближайшее корягой и на что-то там петлю все-таки накинул. Вряд ли это была мамаша, но судя по размерам – как минимум старший брат детеныша. Сначала этот оскорбленный родственник отпущенного нами пресмыкающегося просунулся было к нам, но затем резко рванул в сторону от лодки, я зачем-то вцепился в мое орудие лова, лодка накренилась, и я вместе с очками на носу и фотоаппаратом на шее рухнул вслед за ним в воду. Обратно в лодку я выскочил без посторонней помощи, быстро и молча, как пингвин.
Я не пытался представить всю глубину разочарования устремившихся было ко мне с урчащими от голода желудками кайманов. Я не пытался представить с каким геройским видом я потом буду пересказывать все это моим друзьям в теплой и уютной московской квартире. Я даже не пытался выяснить, не накрылся ли медным тазом мой фотоаппарат с множеством бесценных фотографий. Я просто вспомнил, как еще утром на мой вопрос, откуда у него так много глубоких шрамов по всему телу, Чакка меланхолично ответил “caymans”. Я тихим и ровным голосом сказал, что уже хочу спать и попросил отвезти меня “домой”.
Комментариев нет:
Отправить комментарий